Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей»

Первое, что нужно сделать, говоря о книге «Франкенштейн, или современный Прометей» Мэри Шелли ― это развенчать миф о том, что это фантастика/хоррор/мистика, нужное подчеркнуть. Это исключительно философская книга, с играми разума никак почти не связанная. Тут сразу стоит сказать, что, конечно, никакая книга, даже с фантастическим сюжетом, не создается без философской составляющей. Даже самые презираемые интеллектуалами художественные труды содержат в себе пищу для ума. И в этой, с позволения сказать, симфонии заключается наивысшее, пожалуй, наслаждение для читателя ― когда поводы пораскинуть мозгами идут рука об руку с крутыми поворотами сюжета. Но "Франкенштейн" - совсем не тот случай. Почему? Ведь, казалось бы, фабула к тому располагает: жуткое чудовище, которому тщеславный ученый подарил жизнь, стремясь к единению с человечеством, созерцанию прекрасного, даже любви, но встречая повсюду только страх и отчуждение, клянется отомстить своему создателю, который отверг его, и начинает претворять свою клятву в жизнь. Есть чему ужаснуться и над чем поразмыслить. 

Так вот. Ответ ― элементарно! Увы, никакого увлекательного сюжета в этой книге попросту нет. Ну правда: рассказывая свою историю, герой сначала погружается в милые детские воспоминания, затем ― в собственную горькую рефлексию. И все это ― на фоне многостраничных всеми любимых описаний природы... напоенной теплым цветочным запахом детства Женевы, университетского городка Ингольштадта, отдаленных островов Шотландии, живописных берегов Рейна, а еще лесов-лесов-лесов... Ох. А душа-то хотела чтобы мурашки по коже, подземелья старинных замков, безумные опыты Виктора Франкенштейна, вынужденного убегать от своего чудовищного творения по улицам Ингольштатдта, таинственные видения и кривая ухмылка чудовища, освещенная вспышками молний. Не сложилось.

Можно, конечно, сделать скидку на время написания. Хотя, закат 18-го века ознаменовался расцветом готической прозы, стоит вспомнить хотя бы «Удольфские тайны» Анны Радклиф, «Замок Оранто» Горация Уолпола. Думается мне, что все эти произведения куда запутаннее и интереснее «Франкенштейна». И пусть его также относят к жанру готического романа, на взгляд дилетанта, в этой истории нет никаких признаков подобной литературы: ни замков, ни привидений, ни тайн прошлого. Впрочем, идея создания живого существа из неживого - как мне показалось, одновременно предтеча будущего жанра научной фантастики, целого поджанра «сумасшедшего ученого» и в то же время отблеск Средневековья, с его поисками философского камня, превращавшего олово в золото и дарующего вечную жизнь. Виктор Франкенштейн ведь тоже не из праздного любопытства создавал свое творение. Ну и в общем, в целом, роман Мэри Шелли скорее кажется более относимым к жанру сентиментального романа, пусть и не совсем в чистом виде - взять хотя бы все эти душевные терзания главного героя, которого к «байроническому типу» можно отнести с большой натяжкой.

Или, возможно, следует сделать скидку на то, что автор ― женщина? Причем, «старой закалки», несмотря на величие фигуры ее матери, классика феминизма ― существо трепетное, которому куда ближе созерцание красот природы да погружение в запутанные, бесконечные терзания душ человеческих. «Франкенштейна» Мэри Шелли написала, очнувшись от кошмарного сна, который приснился ей после вечера, проведенного со своим любовником, поэтом Перси Шелли и другом пары, Джорджем Байроном, за популярной у англичан забавой ― чтением жутких историй. Вроде бы, первоначальный рассказ даже был написан на спор. Однако ― женщины уже начинали писать на заре 19-го века, особенно готику, так полюбившуюся их полу, так откуда же такая событийная слабость «Франкенштейна»? Возможно, не стоит искать причины и просто признать тот факт, что сам автор не дотянул? Думается, что при наличии хорошего образования, которое получила и сама Мэри Шелли, стройный, хорошо написанный текст ― не такая сложная задача, а вот то, что стоит за этим текстом... вот это уже не каждому дано.

Кроме откровенной скуки, в числе недостатков «Франкенштейна» можно назвать и сложную структуру, ничем объективно не оправданную. Мэри Шелли там недодумала, а тут перемудрила: Сначала мы гадаем, почему волей автора оказались в Санкт-Петербурге с каким-то мистером Уолтоном, но вскоре во льдах Белого моря встречаемся с настоящим героем этой истории. И началось. Не понимаю, зачем браться за написание истории в виде рассказа от разных лиц ― в данном случае, сначала от лица Уолтона в эпистолярной форме, затем ― Виктора Франкенштейна, затем ― чудовища, если эти рассказы не похожи на рассказы настоящих, живых людей? Ну ладно, письма Уолтона сошли бы за письма, пусть и задаешься вопросом, а как, собственно, они доставлялись с судна, затерянного во льдах. Рассказ Виктора Франкенштейна - ты шепчешь «Не верю!», но в принципе, ладно. Чем еще заняться во льдах, кроме как послушать байки странного гостя. Но чудовище... Его речь так же витеевата и высокопарна, как и у других героев, будто он прочитал не три, а тридцать три сотни книг как минимум. Хоть тут проявляется несомненный талант Мэри Шелли как выдумщицы маленьких историй ― чего стоят истории родителей Франкенштейна, Элизабет, или маленького семейства, к которому прикипело сердцем чудовище! Но важно помнить, что, в общем-то, книга-то о другом.

Однако самая главная проблема в том, что читая книгу хочется хоть как-то симпатизировать главному герою, раз уж его отметил автор и именно через призму его понимания вещает историю, даже если он поступает не так, не эдак, верит не тем, целует не тех и вообще болван эдакий не видит очевидных вещей. Но как ни стараешься, симпатизировать Виктору Франкенштейну не выходит. Ведь он совершает даже не ошибку, ошибку можно было бы понять, ведь все мы люди. Он совершает гнусные поступки один за одним: создает чудовище, потом отвергает его, потом жертвой его трусости становится его собственный младший брат и на эшафот отправляется невиновный человек. И не только! А он сидит в уголочке, исполненный жалости к себе и повторяет, какие угрызения совести приходятся на его долю, чего, по его мнению, никому не понять. Не знаю, было ли истинным стремлением автора показать Виктора таким, или это только следствие ее недостаточных писательских навыков... но он только кажется жертвой, а на самом деле, все происходящее ― дело его собственных рук. Он ― первоисточник событий. И с этой позиции чудовище даже жаль, потому что тот, кто взял должен был заботиться о нем, его отверг, а затем так поступил и весь мир. Естественно человечество было виновато перед чудовищем ― так же, как здоровый виноват перед больным, ребенок из полной семьи ― перед сиротой, красивая женщина ― перед некрасивой. То есть объективно ― ничем, но субъективную, несправедливую человеческую натуру подальше не задвинешь. И в этом мы видим еще один интересный фактор ― чудовище мыслит и ведет себя как человек, в отношениях с Виктором тоже выступает как равный, такой же.

В общем, с трудом осилив эти 283 страницы, сначала в аудио-варианте, затем ― в бумаге, мне подумалось, что я бы с большим удовольствием почитала о приключениях мистера Уолтона в холодном северном море. Какие бы таинственные видения могли открываться путешественникам посреди льдов! Какие странные события могли бы происходить на пахнущих солью палубах судна! Но увы и ах.

P.S. Немного не поняла, какова была судьба младшего брата Виктора, Эрнеста. Кажется, нигде в тексте не упоминается, что он также пал от руки чудовища. О нем вообще ничего не сказано. По недосмотру автора или просто читатель невнимателен?

P.P.S.Теперь в планах посмотреть экранизацию 1994-го с Хеленой Бонем Картер.